Sunrise (Санрайз)

История

С 1992 по 2004 г., компания «Санрайз» оставалась на розничном рынке небольшим игроком, имевшим лишь два компьютерных салона в Москве и несколько в регионах. Но затем совершила «большой скачок», создав торговую сеть из нескольких десятков магазинов разного формата более чем в 40 городах России, включая и крупнейший в Европе компьютерный гипермаркет «Санрайз ПРО» в Москве.

В 2007 г. оборот сети «Санрайз» оценивался в 650 млн. долл.

По сообщениям СМИ, в 2008 г. владельцы «Санрайз» вели переговоры с чешской PPF Group о привлечении финансирования или продаже компании, но они закончились безрезультатно.

В отличие, кстати, от переговоров компании «Эльдорадо»: в сентябре 2008 г. она убедила PPF Group предоставить ей долгосрочный кредит, а затем последняя выкупила и контрольный пакет «Эльдорадо».

На «Санрайз» посыпались иски от поставщиков, которым она задерживала платежи: к маю 2009 г. их было уже более 50 на общую сумму около 600 млн. руб. Одним из самых крупных кредиторов был Альфа-Банк, и, как стало известно в конце июня, получив активы компании «Санрайз» за долги, ее крупным совладельцем стали структуры «Альфа-групп».

В июле 2009 г. основатель и генеральный директор компании Сергей Бобылев был арестован по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере. А в начале августа 2009 г. в отношении «Санрайз Раша» была введена процедура наблюдения (иск о банкротстве ООО «Санрайз Раша» подала компания «Асбис» в июне 2009 г.).

2010: Статьи основателя компании из тюрьмы

• 13 июля 2010 года в русской версии журнала Forbes была опубликована статья^[1] генерального директора фирмы «Санрайз» Сергея Бобылева. Приводим текст материала ниже.

Уже год я сижу в тюрьме, в Матросской Тишине. Я оказался одним из многих моих соотечественников, которых благие законодательные президентские инициативы — поправки в УК и УПК — не коснулись. Однако до сих пор законодательной властью не приняты, а государством не применяются законы, которые пресекали бы злоупотребления механизмом уголовного преследования со стороны правоохранителей, а вернее тех людей, которые призваны охранять закон от нарушений, а граждан — от беззакония.Обзор российского рынка банковской цифровизации: импортозамещение, искусственный интеллект и собственные экосистемы 6.9 т

Изучение средств массовой информации как единственного источника сведений о жизни в обществе и государстве позволяет мне с уверенностью сказать, что не изменилось пока в лучшую сторону положение в нашей правоохранительной системе. Произносившиеся ранее шепотком мнения о заказном характере отдельных уголовных дел теперь не скрываются, об этом говорят открыто и прямо не только в СМИ, но и в коридорах и кабинетах власти, правоохранительных органов, в переговорных комнатах бизнесменов. «Заказные дела» стали нормой нашей жизни, средством сведения счетов и устранения нежелательных людей в политике, конкурентов в бизнесе, соседей, членов семей и т. д. В стране, борющейся за соответствие названию «правовое государство», принимающей либеральные законы, приближенные к европейскому законодательству по правам и свободам человека и гражданина, пышным цветом цветет коррупция и легко и бесстыдно попирается закон. Чиновников от власти и правосудия не смущают ни общественное мнение, ни строгость наказания в случае изобличения их в злоупотреблениях. Слова президента и принятые законы игнорируются, трактуются настолько вольно, что диву даешься, до какой степени «великий и могучий русский язык» может быть извращенным, что его перестают понимать сами русские.

До своего ареста в июле 2009 года я работал генеральным директором ООО «Санрайз». Это сеть магазинов электронной техники по стране, созданная мной в 1992 году. После изучения опыта передовых розничных сетей во Франции, Германии, Англии, Америки я, надеюсь, создал лучшую. «Санрайз» если уж не соперничал, то по крайней мере мирно сосуществовал с такими брендами, как «М-Видео», «Эльдорадо», «Техно-Сила» и т. п. За 2007 год наш годовой оборот достиг порядка $800 млн; в Москве в сети трудилось 1500 сотрудников, были открыты подразделения в Петербурге, Казани, Перми, Новгороде, Самаре, Уфе, Челябинске …

В 2007 году с владельцем компании «Эльдорадо» мною было заключено предварительное соглашение (пакет документов разработан английской юридической фирмой в Лондоне) о продаже 75% акций компании «Санрайз» и преобразовании компании при участии и финансировании «Эльдорадо». В соответствии с разработанным планом в 2007 году старые компании были закрыты, созданы две новые — ООО «Санрайз-Раша» и ООО «Санрайз-Риэл-Эстейт», между которыми были поделены активы и которыми могли управлять только совместно я и Игорь Яковлев (владелец «Эльдорадо» в 2007 году).

В феврале 2008 года с участием новых управляющих сотрудников от «Эльдорадо» был принят план развития «Санрайз» на 2008 год и график открытия новых магазинов на базе старых филиалов компании «Санрайз». При выполнении графика инвестиций, оговоренных с «Эльдорадо», процесс реструктуризации сети «Санрайз» имел все необходимые условия для завершения и последующего благополучного быстрого развития сети и реализации договорных отношений с контрагентами-поставщиками. Однако летом 2008 года у компании «Эльдорадо» возникли финансовые сложности, повлекшие закрытие банковских лимитов и отгрузок товара поставщиками. В этот же период времени в связи с распространением мнения об аффилированности компаний «Эльдорадо» и «Санрайз» крупнейшие банки и страховые компании стали закрывать кредиты не только «Эльдорадо», но и «Санрайзу» и мне лично (так, в июне 2008 года Альфа-банк досрочно отозвал кредит на $10 млн, выданный под мою личную гарантию). В итоге к концу лета 2008 года товарная наполняемость магазинов компании стала ниже 50%.

Возникли разногласия между мной и Игорем Яковлевым, и для разрешения этих зашедших в тупик отношений я обратился в Альфа-банк, руководителям которого я сообщил об угрозе будущему компании «Санрайз». В результате информация о проблемах у акционеров «Санрайза» распространилась на всем рынке, и поставщики одновременно сократили лимиты по отгрузке, банки стали отзывать кредиты или требовали увеличения залога. Следствием стало то, что многочисленные договорные отношения «Санрайза» со многими фирмами-поставщиками осложнились ненадлежащим исполнением, то есть задержками платежей.

В мой адрес стали поступать угрозы — прежде всего угрозы возбуждения уголовного дела, а условием непривлечения меня к уголовной ответственности было удовлетворение требований отчуждения самых крупных активов компании. Меня и сотрудников компании стали часто вызывать и допрашивать по не имеющему отношения к компании «Санрайз» случаю обналичивания некоей фирмой денежных средств в банке «Абсолют». Вся связь с фирмой выражалась в том, что она некогда покупала в «Санрайзе» товар на сумму 102 000 рублей.

Фирмы, поставившие товар «Санрайзу» и не получившие платежи за него в полном объеме, стали прибегать к различным средствам давления — как при помощи «криминальных авторитетов», так и при помощи сотрудников милиции. Я встречался со всеми, объясняя ситуацию и сообщая ориентировочные сроки начала работы компании. Встречался с руководством Альфа-банка и его подразделением А1 по поводу будущей структуры акционерного капитала. Предварительно было решено, что с 2009 года компанией будет владеть Альфа-банк и я в пропорции 60% и 40% до завершения всех переговоров (в дальнейшем с мая 2009 года пропорции изменились и составили 75% и 25%). Все это время компания фактически простаивала, неся огромные убытки (аренда, заработная плата, проценты по кредитам и убытки из-за падения цен на недвижимость компании). Такое положение дел (при фактическом управлении компанией не слишком компетентными сотрудниками Альфа-банка) сохранялось до мая 2009 года, когда был назначен новый директор от подразделения А1 Альфа-банка, достигнуто взаимопонимание акционеров, проведены встречи представителей А1 с поставщиками и вновь запущен магазин «Санрайза» на ул. Складочная, д. 1 в Москве.

При продолжении работы компания, несомненно, рассчиталась бы с поставщиками, для чего в финансовый план закладывалось 2% с оборота, которые отчислялись на погашение старых долгов.

Однако заинтересованные в обратном лица начали антирекламу и дезорганизацию управления компанией (звонки в филиалы и поставщикам с клеветой, звонки в милицию с сообщением о заложенной бомбе, отключение электричества, проколы колес автомобилей компании, поджег офисов и автомобилей, угрозы, избиение и стрельба в сотрудников компании). В отношении компании «Санрайз» и меня с ноября 2008 года велась проверка оперативными подразделениями МВД, которая привела в феврале 2009 года к возбуждению против меня уголовного дела.

Последующие полгода я разрывался между необходимостью наладить угасающий бизнес и сохранить имидж добропорядочного партнера у поставщиков (продолжая, несмотря ни на что, осуществлять платежи по договорам поставки) и необходимостью оправдываться перед следователями ГСУ города Москвы, не проявлявшими понимания в вопросах разграничения гражданско-правовых отношений и уголовно-наказуемых деяний.

Я постоянно являлся к следователю, пытаясь убедить в безосновательности возбуждения уголовного дела. Со временем я понял, что меня не просто не понимают, но не желают понимать, потому что в уголовном преследовании меня имеется «неподдельный интерес» людей, стремящихся лишить меня собственности и управления активами компании.

Путем нехитрых манипуляций с корешками повесток и показаниями то ли свидетелей, то ли потерпевших, сообщивших о том, что я им якобы угрожал путем направления sms-сообщений с неизвестного телефонного номера, следователи пошли на очередной шаг. Когда я, предварительно позвонив, сам явился к следователю, то был задержан и арестован Тверским районным судом города Москвы. И судья Тверского суда, и многие следователи в бригаде — это ровно те же люди, которые «расследовали» дело Сергея Магнитского и принимали решения о его аресте.

С уверенностью могу сказать: если бы меня не «закрыли» в СИЗО, то компания «Санрайз» пережила бы все эти и подобные им «наезды» и уже осенью 2009 года начала бы нормально (с доходом) работать.

Исполнился год моего нахождения в СИЗО, в течение которого я усиленно пытался привлечь внимание руководителей правоохранительных структур к массовым нарушениям уголовно-процессуального, уголовного и гражданского законодательства со стороны органа расследования, разворовавшего ставшее «бесхозным» имущество компании. Из шестисот с лишним обращений, ходатайств и жалоб я получил ответы едва ли на треть из них. А потом узнал, что решением начальника следственного органа «переписка» со мной прекращена, потому что я таким образом мешаю расследованию, затягиваю его, а потому «переписываться» со мной нецелесообразно. Видимо, так же решила и прокуратура города Москвы, не прислав мне ни одного ответа ни на одну из моих 73 жалоб прокурору.

В апреле 2010 года мне предъявлено обвинение в совершении мошенничества в особо крупном размере (ст. 159, часть 4 УК РФ). В постановлении следователя, как клоны, указаны 33 одинаковых эпизода, в которых в незначительных вариациях изменено описание обстоятельств и название потерпевших (фирм-поставщиков). В каждом эпизоде расписано, что я, являясь генеральным директором «Санрайз-Раша», «заключил договор поставки», «обязался выплатить», «какое-то время выплачивал», таким образом «вуалируя умысел на завладение чужим имуществом», но «в положенный договорами срок так и не исполнил свои обязательства по оплате поставленной продукции», «завладев этой продукцией и распорядившись по своему усмотрению». Да, и еще якобы я действовал в сговоре с подчиненными мне людьми. Правда, тут же в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указано, что поставщики в соответствии с договорами пошли в арбитражный суд и тот принял решения о взыскании по договорам платежей, определив, таким образом, правоотношения между мной (фирмами моей компании) и фирмами-поставщиками как гражданско-правовые.

Парадоксальная ситуация сложилась по моему делу. Мне отказали в допросе, вернее в возможности давать показания. Следователь сначала неверно излагал в протоколах то, что я говорил, а потом и вовсе прервал изложение моих показаний, ссылаясь на то, что я излагаю «свою версию», и отказался вносить в протокол мои показания. Видимо, по мнению следователя, я имел право только на то, чтобы оговаривать себя в преступлениях, которые не совершал? Возможности написать собственноручно свои показания в протоколе допроса мне также не дали. Формально проведенные допросы, формально заданные вопросы, а дать показания по существу предъявленного обвинения я так и не смог.

Сейчас меня знакомят с материалами уголовного дела, точный объем которого я себе даже не представляю, потому что вопреки требованиям уголовно-процессуального законодательства и моим возражениям мне так и не предъявили все тома уголовного дела в «полном объеме, в прошитом и пронумерованном виде». Наверное, это оправданно с точки зрения заинтересованных фирм-людей и ангажированных следователей и их начальников, для которых Сергей Бобылев с его «Санрайзом» — уже обобранный и «списанный материал», но почему-то мне кажется, что это несколько противоречит законам и Конституции РФ.

В течение 10 месяцев я во многих судах пытался доказать и доказал, что был задержан и арестован по надуманным основаниям, но Тверской районный суд не отличается беспристрастностью и справедливостью, а потому раз от разу продлевал сроки моего содержания под стражей. Платить же деньги за решения в свою пользу я не намерен, поскольку их и так едва хватает, чтобы на развалинах моего бизнеса семья хоть как-то сводила концы с концами. Но даже если бы хватало, то пополнять закрома людей, на межгосударственном уровне названных «коррупционерами», я не хочу.

В апреле 2010 года был издан закон, регламентировавший новые возможности применения такой меры пресечения, как залог. Президент заявил на весь мир, что «сажать предпринимателей не надо». Однако разумность этих слов и закона полностью дезавуируется правоприменителями, которые по-своему толкуют понятие предпринимательской деятельности, а значит, применяют этот закон только в зависимости от им понятной и необходимой целесообразности.

30 апреля 2010 года мои защитники и родственники в соответствии с новой редакцией ст. 106 УПК РФ обратились в Тверской суд с ходатайством о применении ко мне меры пресечения в виде залога недвижимости. Но, даже не назначив судебного заседания для рассмотрения этого ходатайства, и. о. председателя Тверского районного суда города Москвы Филиппова Г. М. вернула эти ходатайства защитнику, пояснив, что ходатайство о залоге «не может быть рассмотрено наряду с соответствующим ходатайством следователя ввиду отсутствия такового». То есть без согласия следователя?! Это по крайней мере странно, поскольку аналогичные ходатайства других заключенных и их защитников рассматриваются и удовлетворяются даже вне зависимости от поступившего в суд ходатайства следователя.

13 мая 2010 года в очередной раз судья Тверского районного суда города Москвы Неверова Т. В. продлила срок моего содержания под стражей. Рассмотрение вопроса длилось около пяти часов, в течение которых я и моя защита пытались убедить суд, что обвинение мое Бог с ним что необоснованное, но в любом случае связано с предпринимательской деятельностью. Ну, казалось бы, я больше 18 лет занимаюсь предпринимательской деятельностью, возглавляя компанию «Санрайз», которая нормально функционировала, «не вуалируя» никакой криминал добропорядочной деятельностью, и, наконец, из-за кризисных явлений в компании и стране, злоупотреблений партнеров я не смог обеспечить надлежащее исполнение договоров поставки. Если это не предпринимательская деятельность, в связи с которой произошли события, квалифицированные «умниками из ГСУ» как мошенничество, то я не знаю, что ею вообще является: может, получение взяток и расследование «заказных дел»?

Словом, следователь вместо законодателя истолковал закон по-своему, а судья написал в решении, что убедительных доказательств того, что обвинение связано с совершением преступлений в сфере предпринимательской деятельности, не представлено.

Хотел бы отметить, что со дня основания компании я почти все заработанные деньги вкладывал обратно, что позволяло ей быстро расти и развиться в крупную торговую сеть за короткий срок. Только за 2007 год — последний год нормальной работы компании — дивиденды и зарплату, которые я получал на личный счет в Альфа-банке (около $3 млн), я инвестировал в компанию в трудный период реструктуризации — как взнос в уставной фонд, а мои личные расходы были менее 3% от заработанной суммы. За последние 5 лет я не делал никаких крупных покупок, а мои дети учатся в обычных школах. В итоге за время моего пребывания в СИЗО я потерял компанию, но приобрел уголовную ответственность.

• 15 октября 2010 года Сергей Бобылев, незадолго до этого выпущенный из тюрьмы под залог, опубликовал в журнале Forbes еще одну статью "Как меня сажали в тюрьму"^[2]. Ее текст приводится ниже.

Глупостями и беззаконием богата российская действительность. И деятельности российской «правоохранительной» системы наши сограждане уже давно перестали удивляться. К сожалению, рано или поздно большинство граждан с ними (органами) вынуждены сталкиваться, и после этого им уже приходится отстаивать свое право быть выше глупостей и корысти людей, облеченных властью карать и миловать.

Возбуждение почкованием

Летом 2008 года в одном из магазинов компании «Санрайз» (являющейся подразделением ООО «Санрайз Раша») была сделана покупка на 102 000 рублей фирмой, проходящей по уголовному делу, расследуемому следователем Дмитриевой Н. И. Разумеется, такое «преступное действо» явилось основанием для проведения полной проверки ООО «Санрайз Раша», а именно: вызова на допросы сотрудников, запроса всех договоров с поставщиками, банками, крупнейшими покупателями, а также выемки банковских выписок компании за 2008 год. «Глубокое изучение» всех материалов навело следователя на мысль, что совершилось еще одно преступление — в отношении некоего поставщика компании ООО «Санрайз Раша». Выделенному уголовному делу был присвоен номер 304 226, и оно послужило отправной точкой для захвата всего имущества ООО «Санрайз Раша».

Рапорты по земле

Чтобы придать широту и масштабность преступным деяниям генерального директора компании, следствие составляет рапорты о том, что я, злодей, 19 лет назад решил обокрасть добропорядочных поставщиков компьютерной техники (даже тех, которые создадутся в будущем). По версии следствия, 17 лет (с 1992 года) я только прикидывался порядочным, но вот в 2008 году мой злой гений наконец прорвался наружу, и я мошенническим путем вдруг завладел имуществом и деньгами этих самых поставщиков — партнеров моей компании «Санрайз». А похищенные деньги (далее в каждом рапорте указывается название конкретного «потерпевшего») вложил в приобретение земельных участков в Московском регионе. Да-да, именно так и написано в девяти милицейских рапортах, послуживших «основанием для возбуждения уголовных дел». Все вновь возбуждаемые у. д. сливались с у. д. № 304 226.

Заметьте, уважаемые читатели, следователь, написав в рапортах, что я похитил товар (компьютерную технику) у того или иного поставщика, не указал ни способа хищения, ни каких бы то ни было установленных обстоятельств, но однозначно заявил, что на деньги от похищенного имущества мною лично были приобретены земельные участки.

Что же послужило поводом для столь самоуверенного заявления правоохранителей, из-за которого я попал в тюрьму?

С момента возбуждения уголовного дела следственная группа под руководством старшего следователя по ОВД Дмитриевой Н. И. для создания видимости расследования изъяла бухгалтерские документы по ООО «Санрайз Раша» и довела объем материалов уголовного дела до 120 томов. Я много раз убеждался в том, что следователи с этим многотомным делом ведут себя как лебедь, рак и щука, не зная ни материалов дела, ни того, что собственно нужно было им выяснять, чтобы если уж и не устанавливать истину по делу, то хотя бы внятно обвинить меня в преступлениях и обосновать обвинение доказательствами. Отсутствие доказательств они даже приличной бутафорией оказались не способны заменить. Как за спасательный круг следователи ухватились за сообщение Кадастровой палаты Московской области о наличии у некоего Бобылева Сергея Анатольевича (паспортных данных в палате не было) земельного участка с кадастровым номером 50:05:0090312:21 в районе деревни Сальково Торгашинского сельского округа Сергиево-Посадского района Московской области.

Поначалу я пытался убедить следователей в том, что не имею к земле в Торгашино никакого отношения и что вообще нигде и никогда не имел земель, а уж тем более добытых на преступные деньги. Бесполезно. И в переписке со следователями, и в судах по разным процессуальным вопросам я все время видел и слышал одно и то же: доказано, что земля есть, что она куплена на ворованные деньги и т. п. Следствие легко убедило Тверской суд Москвы наложить арест на эти земли как на мою собственность…

В итоге защите пришлось ехать в злополучный район и устанавливать, что, действительно, некий Бобылев Сергей Анатольевич имеет земельный участок, и именно тот, что указан в сообщении Кадастровой палаты. Но… в похозяйственной книге Селковского поселения за 2007-2011 годы (стр. 220-221) были обнаружены конкретные паспортные и адресные данные настоящего владельца. Им оказался БобылЁв Сергей Анатольевич, на 10 лет старше меня, зарегистрированный и проживающий в этом районе и имеющий самый настоящий паспорт на свое имя и фамилию с одним лишь отличием — буква «ё» в окончании фамилии.

Сергей Анатольевич очень удивился визиту адвоката и информации о том, что его «родовое поместье», где он занимается фермерством, находится под арестом и того и гляди будет отнято. Предъявив защитнику свои правоустанавливающие документы — образца аж 1992 года — на указанный земельный участок, Сергей Анатольевич попросил не дать в обиду не только его почти однофамильца, но и его самого — надежду сельского хозяйства.

К слову сказать, более чем за год, что длилось предварительное следствие, меня так и не допросили о злополучной фермерской земле. Хотя я заявил много ходатайств следователю с просьбами об этом. Но то ли я нем, то ли следователь глух — не нашли мы взаимопонимания.

Я склонен видеть в этом злой умысел. Когда мой защитник выяснял вопросы принадлежности упомянутой земли в администрации сельского поселения, то узнал, что их уже посещал участковый уполномоченный с похожими вопросами и ему столь же внятно и доходчиво объяснили: «Не тот это Бобылев! Не то-от!» Ну, казалось бы, ошиблись. Ну, признайте ошибку, извинитесь. Напротив, следователи ожесточились и с маниакальной устремленностью стали «загонять» дело в суд. И вот мы здесь, в суде. Ждем объективности и тщательного, вдумчивого отношения судьи к материалам дела.

Арест посредством СМС

В заранее определенный момент, когда все активы были посчитаны, а эксперты в своих заключениях давали ответы, что имущества компании хватает для расплаты со всеми кредиторами, перед следствием встала гиперзадача — посадить. Не беда, что полгода даже подписку о невыезде не брали, а на следственные действия я приходил без повесток, сам созваниваясь со следователем и нарываясь на явку, чтобы объяснить ему, что белое — это белое. Итак, меня арестовывают при очередном посещении Главного следственного управления, ибо следователь Дмитриева утверждает, что ей и еще двум свидетелям я угрожал посредством SMS-сообщений. Тверской суд в лице судьи Подопригорова (широко известного по делу Сергея Магнитского) во все это, разумеется, с готовностью верит. При этом федерального судью нисколько не смущает тот факт, что следователь сначала пишет поручение, в котором указывает, что надо установить лицо, пользовавшееся абонентским номером, с которого на номер свидетеля приходили SMS угрожающего характера. И только спустя несколько дней после направления такого поручения к следователю является свидетель, который пишет заявление «Об угрозе посредством SMS», которые, как он предполагает, исходили от Бобылева Сергея. Ну, подумаешь, даты перепутали! Главное сделано: Бобылев арестован, путь рейдерам к имуществу компании открыт.

И так ли уж важно, что в течение целого года следователи делали вид, что проверяли и устанавливали принадлежность абонентского номера, с которого приходили угрожающие SMS, и причастность к ним Бобылева... Не установили. А ваш покорный слуга провел в СИЗО больше года и был в прошлом месяце освобожден совершенно по другим мотивам, нежели непричастность к тем угрозам. Но это стоит отдельного разговора.

Примечания