Содержание |
Основная статья: Музыка в России в XVIII веке
1762: Неосуществлённая постановка оперы "Цефал и Прокрис" Сумарокова и Арайи
Постановка оперы «Цефал и Прокрис» Франческо Арайи на либретто Александра Сумарокова в Ораниенбауме готовилась в новом театре, построенном Ринальди, но так не состоялась или по каким-то причинам не была упомянута в документах, считает музыкант Андрей Пенюгин.
Арайя, покинувший Россию в 1759 г, ещё раз вернулся в 1762 г в надежде получить работу при дворе императора Петра III. Возможно, что в этот период он был причастен к подготовке новой постановки оперы "Цефал и Прокрис". В это время Петр Фёдорович уже был императором и мог поставить её в Петербурге, но оставался очень привязан к Ораниенбауму. Все постановки в летний сезон в любом случае проходили бы там.
Ноты этой версии сохранились в Научной библиотеке Санкт-Петербургской государственной консерватории, а недостающие речитативы к премьере 2016 г. дописал Андрей Пенюгин[1].Обзор российского рынка банковской цифровизации: импортозамещение, искусственный интеллект и собственные экосистемы 
В партиях из Ораниенбаума в Первом действии после увертюры присутствует хор, которого нет ни в партитуре, ни в либретто. Обычно такие вставные хоры в начале действия были связаны с каким-то важным событием в жизни двора (рождение наследника, коронация, мирный договор и пр.). Его автором мог быть Арайя, но никаких подтверждений этого пока не обнаружено.
Возможно, именно опера "Цефал и Прокрис" должна была быть поставлена в середине июля 1762 г, предполагает Андрей Пенюгин, но переворот и убийство императора помешали этим планам. С другой стороны, не понятно к какой торжественной дате могла готовиться постановка, так как известно, что свои именины в день переворота 28 июня 1762 года Пётр III отправился встречать из Ораниенбаума в Петергоф.
По другой версии постановка оперы с участием великого князя Петра Фёдоровича могла иметь место ранее в конце сезона 1755 года, или в начале сезона 1756 года в театре Картинного дома, который был летним. Сезон заканчивался осенью, до прихода холодов, а начинался в конце весны, писал музыкант Андрей Решетин. Но эта версия наталкивается на множество препятствий.
Театр в Картинном доме был так мал, что количество человек в хоре, балете и в оркестре по сравнению с большой придворной премьерой должно было быть минимальным. Конечно, те росписи Антонио Перезинотти по эскизам Джузеппе Валериани, которые были созданы для театра на Царицыном Лугу, не могли использоваться в Картинном доме, так как барочные декорации для оперы seria всегда создаются под конкретный театр, под конкретную машинерию. Невозможно представить, что для этой оперы были сразу изготовлены два комплекта декораций в разных размерах, тем более, что на момент премьеры «Цефала и Прокрис» 27 февраля 1755 года, театра в Картинном доме еще не существовало.
Консерваторский комплект нот «Цефала» с нотной тетрадью с именем Великого князя указывают на их ораниенбаумское происхождение. Все ноты, как и печатные оперные либретто, если на них стояло имя Великого князя, относились к Ораниенбауму. К тому же, комплект нот «Цефала» найден в одной коллекции с теми произведениями Арайя, которые были специально созданы для Ораниенбаума. Существование этих нот подтверждает, что опера «Цефал и Прокрис» готовилась для постановки в Ораниенбауме.
Нестабильность голосов детей от 11 до 14 лет – это фактор, не позволяющий отсрочить исполнение оперы на долгий срок. Конец сезона 1755 года, или начало сезона 1756 года – наиболее вероятное время ораниенбаумской постановки, если она была осуществлена.
Трудно представить четырехчасовой спектакль, поставленный в эти сроки с декорациями и полноценной машинерией, повторяющий придворную премьеру, в театре, решение о строительстве которого было принято столь внезапно и который был создан в такие сжатые сроки. Как предположил Андрей Решетин, внезапность решения, связана с выбором: получить очень маленький и дешевый театр, но прямо сейчас, или подождать и построить театр в отдельном здании. Нетерпение победило. «Цефал и Прокрис» не фигурирует в списке тех знаковых ораниенбаумских постановок, к которым долго готовились, тщательно продумывая их декоративную сторону.
К сожалению, исследования С. Б. Горбатенко и М. А. Павловой, посвященные Картинному дому и театру в нем, не проясняют положения с театральной машинерией. Что успел построить Джимелли за две недели в июне 1755 года? Что добавлялось для позднейших постановок? Одно ясно, размер театра в Картинном доме не подразумевает тех возможностей для машинерии, которые были у театра в саду «Променад» на Царицыном лугу в Петербурге.
1760: Постановка оперы "Узнанная Семирамида" на музыку Манфредини
30 или 31 декабря 1760 г в новом театре Ораниенбаума была дана опера "Узнанная Семирамида" с балетом "Приношение Ифигении в жертву" Кальцеваро.
Опера сочинения Аббата Петра Метастасия, музыка Г. Винцента Манфредини (с итальянским текстом).
1759
Опера "Александр в Индии"
1 сентября 1759 г в театре Ораниенбаума состоялась постановка "Александр в Индии". Либретто Метастазио. Музыка Ф. Арайи.
Ринальди строит большой деревянный театр
В 1759 году Ринальди строит большой деревянный театр, что позволяет ставить в Ораниенбауме большие оперы с масштабными декорациями и машинерией. Размер нового театра (он был двухъярусным) давал возможность расширить оркестр, который в Картинном доме, судя по всему, не мог превышать 20 музыкантов. Деревянный театр Ринальди распологался около нынешнего западного входа в парк, напротив Картинного дома, писал музыкант и исследователь Андрей Решетин. В 1824 году он был разобран и перевезен в Петербург, где почти сразу сгорел.
Балет «Китайская императорская свадьба» в Картинном доме на музыку Йозефа Старцера
29 апреля 1759 года балетной труппой Ораниенбаумского великокняжеского театра был показан двухактный балет, «Китайская императорская свадьба». Музыку к этому спектаклю написал австрийский композитор Йозеф Старцер, который работал тогда в России[2]. В спектакле участвовали придворные дамы и кавалеры.
В декабре 1759 г упоминалась постановка балета "Прометей и Пандора".
1757
Поставлена полная опера "Александр в Индии" на музыку Арайи
Штелин пишет о театральной жизни в Ораниенбауме: "В 1757 была впервые поставлена полная опера "Александр в Индии на музыку Арайи, и затем каждый год ставилась новая опера великокняжеского капельмейстера Манфредини. <...> В оркестре почти всякий раз сидел рядом с концертмейстером, на первой скрипке, сам великий князь, который усердно играл всю оперу, однажды даже сыграл Violino solo accompagnate и в конце арии искусную каденцию, которая всякий раз сопровождалась аплодисментами лож и партера". (Возможно, что Штелин пишет об арии Вологеза из оперы "Селевк" Арайи, постановка которой в Ораниенбауме состоялась в 1761 году).
Опера «Беллерофонт» и кантата "Пророчествующая Урания" в Верхнем парке
Большой музыкальный праздник был дан в Ораниенбауме 17 июля 1757 году. Он открылся оперой Бонекки и Ф. Арайи «Беллерофонт», поставленной на сцене Картинного дома с декорациями Валериани. Машинист сцены Джибелли. Опера представляла грандиозное феерическое зрелище, с хорами и балетами, с множеством сценических эффектов.
Вечером того же дня великой княгиней Екатериной Алексеевной был дан музыкальный праздник в честь супруга, великого князя Петра Фёдоровича - удивительное исполнение кантаты "Пророчествующая Урания". Праздник происходил в Верхнем парке, по-видимому, на нынешней Тройной липовой аллее. Так описывал это событие очевидец:
"Сначала был в саду богатый вечерний стол, несколькими тысячами восковых ламп украшенный. Против того места, где сидел Его Императорское Высочество, государь великий князь, представлена была перспектива, которая всех присутствующих наиприятнейшим образом увеселяла. Но удовольствие их еще более умножилось, когда, не знав наперед ничего, увидели вдруг при конце сей перспективой, великую, на подобие торжественной колесницы, сделанную машину, которая везена была 24-мя богато убранными и венками украшенными волами. Сия колесница, римским образом устроенная, убрана была цветами, фестонами и другими украшениями. На ней сидели музыканты и певчии, все в одинаковом платье, представляя разных гениусов. На самом верху машин являлась муза Урания, сидящая на множестве блистающих небесных сфер и глобусов. Она отличалась от прочих не токмо возвышением места, но и весьма богатым своим убранством. Госпожа Гарани, камерная певица Ея Императорского Величества, представляла персону сея музы. Колесница подъезжала тихо и пышно, пока наконец к столу приближилась. Пред нею шел многочисленной хор певчих и танцовщиков, производящих прекраснейшие балеты со всегдашнею переменою. Как машина, подошед близко к столу, остановилась, то Урания запела преизрядную арию..."
Колесница, была сделана по проекту А. Ринальди. Праздник завершился «балом в масках», лотереей и великолепным фейерверком. Изобретателем фейерверков был учёный М.В. Ломоносов, он же соорудил модель вселенной. Праздник имел такой успех. что был повторен в следующем году.
Восхищенный великий князь сделал ответный жест, заказав Арайе ответную кантату для супруги - "Юнона-помощница".
1756
02 июля 1756 г упоминается постановка в Ораниенбауме оперы "Александр в Индии". Либретто Метастазио. Музыка Ф. Арайя.
17 июня 1756 в театре Картинного дома состоялась постановка "Azilio de lla pace" (Прибежище мира).
1755
Первая постановка диалога на музыку Арайи «Пленник любви»
В театре Картинного дома великий князь, играя на скрипке, вместе со своими итальянскими друзьями-учителями, скрипачами придворного оркестра Луиджи Мадонисом, Доменико Далолио, Тито Порто, с виолончелистом Джузеппе Далолио и Франческо Арайя за клавесином исполнял для своих домашних и друзей оперы Арайя.
Если в Петербурге в 1730-1740-е ставили не больше одной новой оперы за год, то в период с 1755 по 1762 в Ораниенбауме были поставлены вообще все российские оперы Арайи. Кроме того, специально для Ораниенбаума композитор написал несколько кантат, приуроченных к различным празднествам.
Первой постановкой в новом театре была пьеса «Пленник любви» («Плененный Амур», Amor prigioniero), одноактный в двух сценах «диалог на музыку» Франческо Арайи на стихи Пьетро Метастазио.
Общее руководство, как сказано в сохранившемся описании, осуществлял сам великий князь. В спектаклях участвовали также артисты императорской придворной капеллы.
Когда 30 июня 1755 года состоялась ее премьера, в театре и в самом Картинном доме работы были еще в самом разгаре: в день премьеры там работало 65 строителей; плотники и отделочники были отпущены только 1 июля. Для постановки были выполнены две декорации: «очаровательная местность с водопадами, холмами и горами», а на другой изображались гроты, фонтаны, и статуи в окружении ваз и растений. Их также придумал Валериани и исполнил Перезинотти. Всю эту информацию приводит М. А. Павлова в своей книге «Ораниенбаумские тетради», которая вышла в издательстве «Историческая иллюстрация. Санкт-Петербург» в 2016 году.
Открытие школы для детей, из которой впоследствии вышли Березовский и Хандошкин
По личному распоряжению Петра Федоровича в Ораниенбауме в 1755 г была открыта школа для «садовниковых и бобылских детей» в возрасте 10-13 лет. Впоследствии из стен этой школы вышли многие известные русские артисты: музыканты, певцы, композиторы, в том числе Максим Березовский и Иван Хандошкин. В это же время в Ораниенбауме была организована балетная школа, одна из первых в России.
Пристройка к зданию с восточной стороны Оперного зала
В Картинном доме, созданном Штелином для великокняжеской четы Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны, был устроен очень маленький театр. К восточному торцу здания была сделана деревянная пристройка для Оперного зала.
Как можно понять из книги М. А. Павловой, «Ораниенбаумские тетради», которая вышла в издательстве «Историческая иллюстрация. Санкт-Петербург» в 2016 году, замысел театра в Картинном доме возник уже во время проведения штукатурных работ, в мае 1755 года. Читаем страницу 175: «25 мая 1755 г. Подрядчик О. Кожин получил деньги `за вырубку ис картинного дому с правого флигеля где быть оперу верхние потолочные все балки, за спускание оных на низ и вытаскивание оных вон…`, т.е. принятие решения о расширении функций Картинного дома повлекло за собой переделку конструкций перекрытия.»
С другой стороны, в конце этой же страницы М. А. Павлова пишет: «Известно, что в начале февраля 1755 года в Ораниенбаум приезжал `машинист` Карло Джибелли `для показывания делом оперных машин`». Так как любой барочный театр начинается с машинерии, понятно, что мечты о собственном театре начали материализовываться с этого визита. 14 июня Джибелли приезжает в Ораниенбаум с командой в 25 человек и к 1 июля ими были сделаны все работы по устройству сцены, театральные механизмы и интерьер зала, включая две лестницы в ложи, а также балконы. «Театральный машинист выступил в роли театрального архитектора» - М. А. Павлова, стр. 176.
1754
Доставлена библиотека отца Петра Фёдоровича. Размещение картинной галереи и кунсткамеры
Летом 1754 года под надзором Я. Штелина в Ораниенбаум доставили из Киля библиотеку великого князя в тысячи книгах», семь книжных шкафов. В основу библиотеки легло собрание книг отца Петра Фёдоровича.
Помимо библиотеки в западном крыле здания размещалась картинная галерея и Кунсткамера. Кунсткамера в Ораниенбауме по своему составу повторила в миниатюре Кунсткамеру Академии наук в Петербурге. Ораниенбаумская коллекция включала в себя анатомические и зоологические препараты, чучела животных и птиц, образцы морской фауны, ботанические редкости. Она представляла большую ценность для своего времени.
В картинной галерее находились картины на мифологические и исторические сюжеты, а также пейзажи, портреты, жанровые и охотничьи сцены.
Якоб Штелин создаёт Картинный дом для Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны
До приезда в Россию Якоб Штелин был флейтистом в лейпцигском оркестре И. С. Баха, был близок с его семьей, много музицировал со старшими сыновьями. Именно Штелин создал Картинный дом в Ораниенбауме, с его библиотекой, коллекцией картин, театром.
Две парные картины, вокруг которых формировалась развеска южной стены Картинного зала были выявлены в фондах Ораниенбаума: это работы неизвестного итальянского художника школы Л. Джордано «Фамарь и Амнон» (N 8) и «Иосиф и жена Пентефрия» (N 11).
Ещё два произведения из коллекции Картинного дома находятся на восточной стене. Это «Детство Ромула и Рема» (N 4; собрание Государственного Эрмитажа) кисти венецианского живописца Г. Ладзарини. На данной картине представлен известный эпизод из легендарной истории Рима, описанный Овидием («Фасты», II, 381—442; III, 53—56) и Титом Ливием («От основания города», Книга I, 4): Рея Сильвия, дочь альбанского царя, родила близнецов от бога войны Марса. Чтобы уберечь их от гнева царя, Рея Сильвия положила сыновей в корзину и доверила ее водам Тибра. Корзину выловил пастух Фаустул и принес их своей жене Лоренции, которая выкормила и воспитала близнецов.
«Три парки» кисти кисти С. Маццони (N 6; собрание Ораниенбаума) великий князь приобрел ещё в 1746 году.
«Три парки» написаны на сюжет античной мифологии. На фоне облачного неба и архитектурных развалин, поросших диким кустарником, изображены три богини судьбы с их характерными атрибутами. Нона, отвечающая за рождение, держит в руках пряжу в виде рога изобилия, из которого появляется младенец. Крылатая Децима прядет и отмеряет нить жизни, продолжительность которой зависит от настроения капризной Морты, держащей в руках острые ножницы. Ползающие рядом с ней на каменных руинах змеи символизируют неизбежную смерть.
Из Ораниенбаумского живописного собрания Петра Фёдоровича происходит и работа итальянского художника Д. Маджотто «Ссора за картами» (западная стена, N 7; собрание Государственного Эрмитажа), а также «Портрет старого еврея» кисти немецкого мастера Б. Калау (Северная стена, N 35; собрание Ораниенбаума).
1751: Каменный Концертный зал в Верхнем парке
В 1751 году в Верхнем парке был построен каменный Концертный зал ("Каменное зало").
1750: Открытие деревянного оперного зала у дворцовой пристани
В середине XVIII века музыкально-театральной столицей России неожиданно становится Ораниенбаум. Летнее пребывание "молодого двора" Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны в приморской резиденции преображает ее не только архитектурно. Благодаря страстному увлечению Петра Федоровича скрипкой в Ораниенбауме один за другим строятся концертные залы, в которых постоянно звучит музыка.
Предшественником Оперного дома был деревянный оперный зал у дворцовой пристани на морском канале. 25 июля 1750 года зал был торжественно открыт.
