Денис Селезнев, «Первая Форма»: Успех BPM-проекта зависит от корпоративной культуры и зрелости управленческих процессов

Денис Селезнев: Этот год для рынка начался 24 февраля, вместе со специальной военной операцией. Реальность разделилась на «до» и «после». Главными тенденциями в этот период стали импортозамещение и поиск быстрых решений для повышения эффективности бизнеса. Компаниям больше не нужны системы, «отлитые на века», то есть с длительным периодом проектирования и внедрения. Сейчас нам нужно одно, а через пару месяцев уже что-то другое.

Денис Селезнев: Всё больше предприятий осознают, что автоматизация сама по себе не повысит эффективность бизнес-процессов. Это лишь часть общего подхода, который состоит из следующих шагов:

1. Ориентируйте людей, которые работают в бизнес-процессе, на регламентацию деятельности. Когда процесс станет типовым, можно будет двигаться по заданному маршруту, а не решать каждый раз новую задачу. Важно сопроводить такой процесс инструкциями, которые помогут текущим и новым сотрудникам. Например, новички поймут, как им быстро согласовать документы и осознают, что именно такой маршрут позволяет им сосредоточиться на рабочих задачах. Однако следите, чтобы регламенты не пылились на полке, а менялись вместе с бизнес-процессами. Метавселенная ВДНХ 4.4 т

2. Дайте каждому сотруднику мотивацию, чтобы процесс, в котором он участвует, приносил пользу организации. Мотивация может быть выражена и в виде бонуса за соблюдение KPI, и в виде портрета на доске почёта. В любом случае, каждый должен понимать, что для компании хорошо, а что плохо.

3. Не преуменьшайте роль корпоративной культуры. Мы можем прописать регламенты, выстроить мотивацию, но сотрудники не будут вдохновлены и не воспримут изменения, которые несёт автоматизация. Корпоративная культура поможет всему коллективу позитивно взглянуть на необходимые изменения.

4. Наконец, автоматизируйте процессы. Именно автоматизация позволяет и отразить регламенты в виде настроенных модулей системы, и показать на дашбордах сотрудников, какой вклад они внесли в повышение эффективности процесса.

Автоматизировать нужно гибко и быстро. Больше не работает классическая история с длительными согласованиями и реализацией. Придумав способ, как улучшить процесс, мы не должны терять время.

Кроме того, современная система автоматизации должна заботиться о людях. В наше тревожное время любой сотрудник – это knowledge worker, где бы он ни работал и чем бы ни занимался. И в силах руководителя помочь ему, организовав удобное цифровое рабочее место и обеспечив экономию времени.

Денис Селезнев: Я не считаю, что уровень экспертизы западных компаний выше, чем у российских игроков. Многие проекты автоматизации на базе зарубежных продуктов было очень сложно адаптировать под наши предприятия. Однако, со стороны заказчиков порой приходилось встречать некий карго-культ. Люди верили: если какие-то процессы реализованы в SAP или Dynamics, это даст преимущества бизнесу. На деле использование отчетных форм и логики бизнес-процессов, которые западные вендоры задавали для своих рынков, на российской «почве» не работает.

На рынке нет «серебряной пули». Нельзя просто взять западное решение, развернуть его в отечественной среде и получить такую же производительность труда, как у немецкого или американского предприятия. Успех BPM-проекта во многом зависит от корпоративной культуры и зрелости управленческих процессов.

У наших компаний экспертиза в области BPM на хорошем уровне. Нам есть, чем гордиться. Мы умеем строить эффективные системы, вовлекать сотрудников, нести ответственность за процессы и за людей. Если, конечно, не очарованы установками западных вендоров, уверенных, что в России надо работать именно так, а не иначе.

Денис Селезнев: Рынок потенциальных заказчиков разделился на две группы. Одни ничего не делают и ждут какой-то стабильности, определённости, состояния «как было до 24 февраля». Если у таких компаний что-то «отваливается» – облачные сервисы или Microsoft Teams, они погружаются в цифровой каменный век. Работают через почту и WhatsApp, возвращают бумажный документооборот и так далее. В результате снижается бизнес-тонус, эффективность и прибыльность. Нам с такими не по пути.

Вторая группа – те, кто в новой реальности видит большие возможности. Они осваивают освободившиеся ниши после ухода западных конкурентов, развивают отечественные сервисы и производят конкурентоспособную продукцию. Таким предприятиям важно повышать эффективность своих процессов, а значит, им нужен софт, который у нас есть.

Денис Селезнев: Решение для любого заказчика должно быть кастомным. Попытка взять какой-то процесс из программного обеспечения и заставить свою компанию работать по чужой логике, обречена на неудачу. У каждого предприятия свои ноу-хау, индивидуальный набор бизнес-процессов, секреты опережения конкурентов, корпоративная культура. Только решение, с которым можно поставить на цифровые рельсы ваш набор процессов, поможет предприятию. Успешная BPM-система – это не коробка, а индивидуальный инструмент.

Денис Селезнев: Цифровой суверенитет – это возможность надёжно хранить данные либо в отечественном облаке, либо в собственном дата-центре компании и эффективно распоряжаться своей цифровой инфраструктурой.

К сожалению, международные облачные сервисы – это в определенном смысле цифровая гегемония, связанная с ситуацией во внешней политике. Сегодня Salesforce отключает вашу CRM, завтра Amazon отключит доступ к вашим веб-серверам, размещённым где-то в ирландском ЦОДе, а послезавтра смартфон не покажет вам фотографии детей – это уже наша реальность.

Любое предприятие, которое хочет быть полезным для клиентов, акционеров, сотрудников и государства, должно заботиться о том, чтобы работа шла независимо от внешних обстоятельств. С этой точки зрения цифровой суверенитет становится важной особенностью ИТ-инфраструктуры.

«Первая Форма» с самого начала проектировала систему так, чтобы её можно было развернуть только на инфраструктуре заказчика: на серверах клиента или в частном облаке.

Денис Селезнев: Квалифицированный разработчик – это десятая часть ресурса, который требуются, чтобы принести пользу бизнесу. Рассмотрим наш пример: чтобы автоматизировать деятельность заказчика, нам нужно его услышать, перевести требования с бизнес-языка на технический, представить и спроектировать архитектуру решения, понять, как вплести его в канву имеющейся инфраструктуры. Только после всех этих этапов мы будем писать программный код.

Сделать это можно по-разному: на сложных современных языках программирования – в этом случае нам правда нужные квалифицированные и высокооплачиваемые разработчики, или с помощью легких инструментов – Low Code/No Code. Преимущество второго варианта в том, что один из этапов создания решения мы сделаем быстрее и дешевле. Таким образом, Low Code/No Code – не панацея, а лишь средство для сокращения зависимости от сложных и дорогих программных инструментов.

Денис Селезнев: Как и все модные ИТ-концепции, Low Code/No Code проходит путь от хайпа до мейнстрима. Затем произойдёт коммодитизация, то есть превращение продукта из революционного в общедоступный.

Тоже самое было с электронными таблицами. Их появление произвело фурор: ещё бы, появилась возможность делать аналитические расчеты без программистов. Но со временем знание Excel стало базовым навыком офисного работника. Low Code/No Code также продвигали как маркетинговое преимущество, но сейчас эти технологии – часть практически любого решения по автоматизации.